Увидеть Мензоберранзан и умереть - Страница 27

Ника поднялась и, подойдя к алтарю внимательно осмотрела его и даже потрогала его холодный камень.

— Не понимаю, как эта штука может разгораться настолько, чтобы согревать. Магия?

Клопси вздрогнув, кивнул.

— Ты от этого так нервничаешь? — обернулась к нему от алтаря Ника. — Так ведь у меня тоже есть волшебная палочка.

— Нет, нет… — замотал головой Клопси. — Вы не понимаете… тут нужно особое… топливо… совсем немного… — жалобно пискнул он.

— И что же это за топливо? — с подозрением спросила Ника.

— Кровь…

— Что тебя удивляет? У дроу чего ни коснись — все замешано на крови и пауках.

— Кровь дроу, — прошептал кроха.

— Ты это серьезно? Ничего не путаешь?

— Как-то Фиселле пришло в голову взять меня с собой. Когда мы пришли сюда, она велела страже делать свое дело, и вскоре они привели к ней мальчика дроу. Он был связан и ничего не мог поделать, когда она ударила его ножом, наполняя чашу кровью бьющей из его раны. Эту кровь она вылила в каменную чашу, так что паук над нею, раскалился до бела. Пока она грелась возле него, мальчик, истекая кровью, умирал. Ему было холодно и страшно. Я держал его за палец. Что мог для него сделать маленький, слабый Клопси, — он с горестным выражением покачал головой. — Бедный мальчик до сих пор стоит перед моими глазами. Он все время звал своего отца.

Клопси проворно нырнул под кушетку, приподняв покрывало, и тут же появился вновь, волоча за собой медальон на длинной цепочке. Аккуратно взяв его двумя пальцами, Ника осмотрела грубо отшлифованный потемневшего серебра медальон с каким-то стекловидным, прозрачным вкраплением.

— Он просил меня передать этот медальон своему отцу. Я, что бы утешить беднягу, обещал ему это, но что может сделать такое маленькое существо как я. Как я, раб, могу найти кого-то в огромном Мензоберранзане? Но пообещал ему это. А когда мальчик умер, я спрятал медальон под кушетку, подальше от жадных глаз Фиселлы. С тех пор мальчик часто приходит ко мне во сне.

Присев на корточки перед Клопси, Ника с удивлением разглядывала его.

— Удивительно. Ты получаешь удовольствие от избиения гоблинов и о пытках Доргана говоришь с восторгом. Сейчас же тебя прямо колотит.

Опустив глаза, Клопси покачал головой:

— Гоблины — отвратительные, безмозглые животные, а лорд после пыток всегда приходит в себя. Но здесь… Мальчик, которого убивали просто так… он… он был таким слабым невинным, беззащитным. Он все время плакал и звал отца, а Фиселла не обращала на него внимания.

— Дай его мне, — протянула руку за медальоном Ника, и когда Клопси передал его ей, замотала его цепочку вокруг запястья, превратив в браслет.

Она подошла к алтарю. Опустив алмаз магического жезла в каменную чашу, она мысленно приказала ему усилить свет и принялась тщательно осматривать ее дно. Чаша оказалась девственно чиста. Либо стража, сопровождавшие Фиселлу, тщательно вытерла ее, либо Клопси что-то путает. Но, это вряд ли. Оставалось одно — проверить все самой. У подножья чаши лежал ритуальный нож с искусно вырезанной по кости рукоятью. Им Ника надрезала себе палец, выдавив несколько капель крови прямо в чашу. Как только темные, густые капли упали на каменное дно, изваяние паука начало светиться, испуская волны слабого тепла. Кровь в чаше истаивала прямо на глазах, жадно поглощаемая камнем, как сухая земля впитывает в себя долгожданные еще редкие капли начинающегося дождя. По мере того, как кровь исчезла, чаша принимала холодный, безобидный вид. Остывал, постепенно потухая, каменный паук. Упершись обеими руками в изваяние, поднатужившись, Ника начала двигать его до тех пор, пока оно не закачалось на краю своего пьедестала и не рухнуло вниз, развалившись на куски. Наведя на паука алмаз, она велела: «Разбейся!». Сноп синего света, вырвавшийся из палочки, ударил в камень изваяния, который пошел трещинами и рассыпался.

— Теперь пошли, — пряча палочку в рукав и удовлетворенно отряхивая ладони, скомандовала она Клопси. Тот с готовностью повиновался. Подхватив его, Ника вышла из комнаты, от души хлопнув дверью.

Клопси забрался к ней за пазуху и, повозившись там, затих, свернувшись теплым комочком. Бедняга окончательно пришел в себя и успокоился, только после того, как Ника на его глазах разбила священное изображение Ллос.

Ника оглядела узкую, безмолвную темную улочку. Низкие домики с глухими ставнями казались необитаемыми. Где-то за ее спиной из-за крыш домов едва виднелся свет источаемый Нарбонделлем. Прижав прохладный алмаз палочки к своему пылающему лбу, Ника вызвала диск, представив, как он уже направляется к ней. После спрятав ее в рукав, она с интересом осмотрела огромные сталактиты, свисающие со свода пещеры. Над нею завис мерцающий розовыми переливами диск. Опустив ладонь вниз, Ника заставила его спуститься ниже и взошла на него. Она спросила Клопси, куда им лететь, и он, высунувшись из-за пазухи, произнес длинное, затейливое слово, которое Ника при всем своем желании ни за что не смогла бы выговорить. Диск взмыл и, заложив крутой вираж вокруг одного из сталагмитов, полетел в сторону рощи гигантских грибов. Клопси, выбравшийся из-за пазухи и, похоже, вполне пришедший в себя, удобно устроился у нее на плече и теперь рассказывал ей о районе, который они только что покинули — районе низкорожденных дроу.

Низкорожденные имели больше прав, чем рабы и кормились своим ремеслом, к тому же все они были мужчинами. То, что они не воины, было причиной того, что общество дроу не считалось с ними. Кланы Матерей не принимали их на службу. Пользоваться их услугами в открытую, как и общаться с ними, считалось дурным тоном. Знатные дроу предпочитали заказывать у них товары через посредников. На них попросту не обращали внимания, и эльфы ремесленники жили в своем квартале тихо, ничем не беспокоя Правящий Совет Мензоберранзана. Эти мастеровые, торговцы и ремесленники, будучи почти бесправными, старались быть незаметными и не высовываться. В своем квартале они сами поддерживали порядок, строго следя за ним. Так что стража даже, не считала нужным, заглядывать сюда.